Прежде, чем Тэкисуи, учитель Гасана оставил этот мир, Гасан три дня просидел у его постели. Тэкисуи тогда уже назначил его своим преемником. После недавнего пожара Гасан восстанавливал здание храма. Тэкисуи спросил его: “Что вы будете делать, когда восстановите храм?”
— Когда ваша болезнь пройдет, мы бы хотели, чтобы вы там выступили.
— А если я до этого не доживу?
— Тогда найдем кого-нибудь другого.
— А если вы никого не найдете?
— Не задавайте глупых вопросов. Просто засыпайте, — громко ответил Гасан.
82. “Ничего не существует”
Юноша по имени Ямаока Тэссю, изучая дзэн, посещал одного мастера за другим. Пришел он и к Докуону из Секоку. Желая показать свои достижения, он сказал:
— И ум и Будда и [все] чувствующие существа в конечном счете не существуют. Истинная природа явлений — пустота. Нет ни осознания, ни заблуждения, ни мудреца, ни бездарности. Нет ни вознаграждения, ни получения
Спокойно куривший Докуон молчал. Внезапно он сильно стукнул Ямаоку своей бамбуковой трубкой. Юноша очень рассердился.
— Если ничего не существует, — спросил Докуон, — то откуда явился этот гнев?
83. “Нет работы — нет еды”
Китайский мастер дзэн Хякудзё даже в восемьдесят лет обычно работал с учениками, ухаживая за садом — расчищая дорожки, подрезая деревья и вскапывая землю. Ученикам было жаль видеть своего старого учителя за такой тяжелой работой. Зная, что он не послушает их совета оставить работу, они решили спрятать его инструменты.
В этот день учитель не стал есть. На другой день он снова не ел. И на третий день он продолжал голодать. “Он, верно, рассердился на то, что мы спрятали инструменты, — догадались ученики. — Положим-ка их лучше обратно”.
В тот день, когда они это сделали, учитель работал и ел, как и прежде. Вечером наставляя их, он сказал: “Нет работы — нет еды”.
84. Верные друзья
Много лет назад жили в Китае два друга. Один из них умел замечательно играть на арфе, а другой умел замечательно слушать.
Когда первый играл или пел о горе, второй мог сказать: “Вижу впереди гору”. Когда один музицировал на тему воды, то другой мог воскликнуть: “Вот струится поток!”
Но однажды этот слушатель заболел и умер. Его игравший друг перерезал струны своей арфы и никогда больше не играл. С тех пор перерезание струн арфы навсегда осталось символом близкой дружбы,
85. “Время умереть”
Мастер дзэн Иккю был в детстве очень смышленым. У его учителя была драгоценная чашка, очень редкая и древняя. Иккю случилось разбить ее, и он очень растерялся. Заслышав шаги учителя, он собрал осколки и спрятал их за спиной. Когда учитель вошел, Иккю спросил его: “Почему люди должны умирать?”
— Это естественно, — ответил старый учитель. — Все должно умирать, и именно поэтому оно и может жить. Показав осколки, Иккю заметил: — Пришло время умереть и вашей чашке.
86. “Живой Будда” и бондарь
Учителя дзэн занимаются с каждым учеником отдельно в особой комнате. Пока учитель и ученик в ней находятся, туда никто не входит.
Мастер Мокурай из монастыря Кэннин в Киото любил беседовать с купцами и газетными репортерами не меньше, чем со своими учениками. Приходил к нему и один бондарь, совсем необразованный. Он пил чай, задавал Мокураю глупые вопросы, а потом уходил.
Однажды, когда у него сидел бондарь, Мокурай собрался заниматься с учеником и попросил бондаря обождать в другой комнате. “Ты, как я понимаю, живой Будда, — воспротивился тот, — но ведь даже каменные будды не отказывают [в приеме] тем бесчисленным людям, которые к ним приходят. Почему же ты меня гонишь?”
Мокураю пришлось самому выйти к ученику.
87. Три вида учеников
В конце эры Токугава [1603-1867] жил в Японии мастер дзэн Гэттан. Он любил говорить так: .“Есть три вида учеников: те, кто передают дзэн другим, те, кто ухаживают за храмами и святынями, и те, кто служат мешками для риса и вешалками для одежды”.
То же мнение выражал и Гасан. Когда он учился у Тэкисуи, тот был очень суров. Иногда он даже бил Гасана. Другие ученики, не выдержав такого обучения, уходили. Гасан же оставался, говоря:
“Плохой ученик пользуется влиянием учителя. Преданный ученик восхищается его добротой. Строгая дисциплина учителя делает хорошего ученика сильнее”.
88. Как писать китайские стихи
Знаменитого японского поэта спросили, как написать китайское стихотворение. Он объяснил так:
— Обычно китайское стихотворение состоит из четырех строк. В первой находится начальная фраза, во второй — ее продолжение, третья переходит от старого предмета к новому, а четвертая соединяет вместе три первые строки. Вот, как это видно на примере известной японской песни:
Есть дочери в Киото у торговца шелком:
Лет двадцать старшей, младшей – восемнадцать.
Мечом способен зарубить солдат.
А девы эти — взглядом убивают.
89. Дзэнский диалог
Наставники дзэн учат своих юных учеников [непосредственно] выражать свои чувства. Когда-то в двух разных монастырях дзэн воспитывались два мальчика. Один из них, идя, как обычно, утром за овощами, повстречался с другим:
— Куда идешь?
— Куда ноги несут.
Первый был озадачен и попросил совета у учителя. — Завтра утром, — сказал учитель, — когда увидишь его опять, задай ему тот же вопрос. Он ответит так же, а ты тогда и спроси: “А если б у тебя не было ног, тогда куда бы ты шел?” Это застанет его врасплох. Утром дети встретились снова:
— Куда идешь?
— Куда ветер дует.
Это смутило ребенка, и он рассказал учителю о неудаче. “А ты спроси, куда бы он шел, если б ветра не было”, — предложил учитель. Наутро дети встретились в третий раз.
— Куда идешь?
— На рынок за овощами.
90. Последний шлепок
Тангэн с детства учился у Сэнгая. Когда ему исполнилось двадцать лет, он решил его покинуть, чтобы пройти подготовку у других мастеров для сравнения, но Сэнгай не позволил. Каждый раз, когда Тангэн об этом просил, Сэнгай отвешивал ему шлепок по голове.
Наконец, Тангэн попросил старшего брата уговорить Сэнгая. Сделав это, брат сказал ему: “Все в порядке. Я устроил так, что ты можешь отправляться в путь”.
Тангэн пошел к учителю поблагодарить за разрешение. В ответ наставник опять шлепнул его по голове. Когда он рассказал об этом брату, тот удивился: “Как же так? Сэнгай не отменяет принятого решения. Пойду, скажу ему об этом”. И отправился к учителю.
— Я не отменял разрешения, — сказал Сэнгай, — а лишь хотел шлепнуть его в последний раз, ибо когда он вернется, то будет уже просветленным, и я больше не смогу наказывать его.
